"Не ждите, пока Бог пошлёт вам какую-нибудь медведицу..." Человек, который потерял своё лицо, но нашёл Бога. Потрясающе свидетельство!
СТРАННЫЙ СОН.
Родился я на Украине, в городе Донецке, в семье неверующих. Родители были шахтёрами.
Детство и юность прошли незаметно, как и у всех советских детей: школа, профессиональное училище, армия.
Два года прослужил в армии, вернулся домой в 1973 г. В том же году поступил доучиваться в вечернюю школу рабочей молодёжи, чтобы получить среднее образование (10 классов).
В этой школе я встретил будущую жену Наташу.
В 1974 г. мы поженились, и в том же году у нас родился сын Александр.
О Боге ничего не знал, слышал, что люди ходят в церковь и молятся На этом мои познания и заканчивались. Верующих считал фанатиками. Верил, что всё, что есть на земле, произошло само по себе, а мы, люди, – произошли от обезьян. В общем, был атеистом, как учила наша Коммунистическая партия.
В 1976 г. мы поехали в Приморский край. Меня туда тянула тайга, и Наташа не была против.
Здесь у нас родился второй сын Андрей. Я работал на лесозаготовке, Наташа продавцом в продовольственном магазинчике.
Когда Андрею исполнился год, мы опять уехали на Украину.
Там работали, сыновья подросли. Андрей стал часто болеть, и Наташа стала сидеть с ним дома.
Врачи определили, что у него астма и ему не подходит этот климат, и будет лучше, если мы на некоторое время выедем с ним туда, где он родился.
В 1981-м у нас родилась дочь Виктория. Мы начали помаленьку готовиться к отъезду. Родители, конечно, были против.
Я поступил в лесной техникум, чтобы иметь лесную специальность, окончил его, и в 1989 г. мы уехали в Приморский край.
Я поступил на работу лесником на лесозаготовительный пункт, Наташа устроилась работать заведующей клубом.
СССР стал разваливаться, клубы закрываться, и Наташа перешла работать кочегаром котельной. Работа была тяжёлой.
Я так и работал лесником и очень часто уходил в тайгу, по несколько дней не появлялся дома. В то время Наташа познакомилась с верующими людьми, стала читать Библию. Об этом я ничего не знал, но мне донесли.
Я начал препятствовать, говорил, что всё это глупости, Бога нет и быть не может. Наташа доказывала, что есть и что Бог любит нас и хочет, чтобы мы были с Ним.
Но я протестовал и всегда находил контраргументы.
Месяца за два до встречи с медведицей я видел сон, как я борюсь с медведем, но конца я не видел и значения этому не придал. 24 ноября 1992 г., как всегда, я собрался в тайгу. Наташа тоже собиралась на работу и всячески отговаривала меня идти сегодня в тайгу, говорила, что со мной случится беда, что я встречу медведя, не тигра, а именно медведя, что мне лучше пойти завтра, но только не сегодня. Я ей пообещал, что не пойду, но только она ушла, я взял ружье, рюкзак с едой и ушел.
В тот день повалил сильный снег, который и застал меня в пути в 5-7 километрах от дома. Снегу навалило много, я устал идти и думал где-нибудь укрыться: разжечь костер и отдохнуть. Впереди стояло сухое толстое дерево и возле него — густая ель, под ветвями которой я и решил укрыться от снега. Не успел я подойти на 2-3 метра, как из-под ели вылетела огромная медведица; я только успел сорвать ружье с плеча и в то же мгновение оказался под ней. Я ничего не успел сообразить, не то чтобы что-то предпринять, — как клыки впились в мое лицо. Она оторвала первый кусок и с хрустом начала жевать. Мои руки были прижаты ее тушей, боли я не чувствовал и старался освободить хотя бы одну руку. Когда я освободил правую руку, она успела оторвать второй кусок. Я начал защищаться рукой, вставив ее медведице в пасть, и мне удалось освободить вторую руку, которой я искал ружье в снегу. Медведица бросила мою руку и стала рвать куртку на животе: по-видимому, хотела вырвать внутренности.Я нашел ружье, и мои пальцы коснулись курка, я нажал на него, но выстрела не было, я понял, что оно на предохранителе. Мне понадобилось много сил, чтобы сдвинуть с места этот маленький рычажок, потому что ружье было забито снегом. Прогремел выстрел, медведица, испугавшись, оставила меня.
Как далеко она отбежала, я не знал. Я начал захлебываться своей кровью, так как лежал на спине, и с трудом встал на колени. Подняться на ноги у меня не было сил: ноги не слушались меня, вроде бы у меня их и не было. Меня пронзил страх, что медведица где-то рядом и опять кинется на меня, и я начал стрелять наугад, так как я ничего не видел. Стрелял до тех пор, пока не остался один патрон, который я оставил для себя: уж лучше застрелиться, чем быть съеденным живьем, — в моей ситуации так бы, наверное, поступил каждый.
Откуда-то у меня взялись силы подняться на ноги, которые трусились как от лихорадки, а вокруг стояла жуткая тишина и шуршание падающего снега. Жуткая боль пронзила меня, я рукой ощущал лицо, но там ничего не было, кроме какой-то дыры, и что-то висело, как на нити. Я попытался оторвать, но было больно. Это был мой правый глаз, и я оставил эту затею. Я закрутился на месте, не зная, в какую сторону мне идти и с какой стороны я пришел. Прошел несколько метров, и ноги отказались идти. Наткнувшись на дерево, я опустился под ним. Я понял, что это конец, больше я не подымусь.
Сколько я так просидел, не помню. Мне казалось, что я онемел и мое тело растаскивают лесные зверьки. От этих мыслей я очнулся, а вокруг та же тишина. Я попытался подняться, но не смог, и еще крепче прижал к себе ружье. Вроде бы это было мое единственное спасение. И тогда я вспомнил жену Наташу, ее слова о Боге, что Бог есть, и Он любит всех нас, и что мне не нужно было сегодня идти в тайгу, и я горько заплакал. Собрав последние силы, я встал на колени и со слезами взмолился Богу о помощи, чтобы Он помог мне выбраться из тайги. Тогда я хотел только одного — попрощаться с женой и детьми, которых я очень люблю, и умереть. Я понимал, что я уже не жилец на этом свете.
Вдруг я услышал лай собаки где-то вдали и подумал, что это мне причудилось, но залаяли ещё собаки, и я понял, что там деревня, и Бог указывает мне дорогу к дому.
Я пытался подняться на ноги, но не мог! И я опять взмолился к Господу: "Боже, помоги дойти, выведи меня, ибо я бессилен!"
В тот момент я почувствовал чьё-то лёгкое прикосновение ко мне, и я поднялся на ноги, начал кружиться на месте, выставив руку, и спрашивал: "Кто здесь? Отзовись, кто ты?" Но ответа не было. Я думал, что это у меня галлюцинации. А собаки то лаяли, то замолкали, и я побрёл на лай, натыкаясь на деревья, ветви, выставив вперёд руку. Падая, но кто-то поднимал меня и вёл дальше.
Так я вышел на старую, заброшенную лесную дорогу, я её ощупал на четвереньках и понял, что это дорога. Но в какую сторону идти, я не знал, и опять донёсся лай собак.
Я вышел на другую дорогу, которую обследовал тем же образом, и побрёл на собачий лай.
Так я добрёл до речки, которую узнал по шуму воды, нашёл мост, но боялся идти по нему, так как он был без перил и я мог упасть в речку. Но внутри меня что-то подсказало: "Не бойся, возьми и переползи его".
Так я и сделал. Добрёл по тропинке до нашего огорода беспрепятственно, перелез через армейскую колючую проволоку, которой был опутан огород (до этого я и здоровый с трудом перелезал через неё, всегда цеплялся одеждой), и оказался во дворе нашего дома. Заполз на крыльцо, ощупал дверь и понял, что дома никого нет. Наташа на работе, а дети ещё не вернулись из школы.
Я выстрелил в воздух, думая, что кто-нибудь из соседей придёт, но никто не появился. Наверное, потому, что к выстрелам в деревне привыкли, и на это не обратили внимания.
Я побрёл к соседу, зашёл на ощупь в дом, по звуку определил, что они смотрят телевизор и меня не замечают. А когда увидели – начали бегать и кричать испуганно (они потом говорили, что их хватил шок). Узнали они меня по патронташу, который висел на ремне. Я только одно попросил у них – чтобы позвали Наташу.
Один побежал за Наташей, другой отвёл меня домой, – я сам показал, где лежит ключ от дома.
Я немного помню, как собрался народ, как не пускали ко мне Наташу, чтобы она не видела меня, как отказывались меня везти в больницу, как перегружали с машины на машину, как врачи города Усть-Таёжный говорили, что меня нужно в морг, а не в областной центр Раздольевска (название по просьбе Жени изменены – С.Р.), что я и десяти минут не проживу...
Сознание я потерял, когда меня везли на вертолёте в Раздольевск. Пришёл в себя я в реанимационном отделении.
Что со мной делали там, я не помню, это нужно спросить у Наташи: она не отходила от меня ни на минуту и, стоя на коленях возле меня, всё молила Господа, чтобы Он оставил меня жить. Это я помню.
Так мы с ней пролежали в реанимации целый месяц. Потом меня перевели в стоматологическое отделение. Мне становилось то лучше, то хуже. Начались невыносимые боли, хороших обезболивающих не было, да и сатана тут как тут, нашептывал: "Зачем тебе жить? Кому ты нужен такой? Ты ещё себя не видел, какой ты сейчас, а как ты дальше жить будешь? Если, конечно, выживешь".
И я решил покончить с собой, у меня просто уже не было сил. Как, я не буду это описывать, но, к счастью, мне это не удалось.
Наташа разгадала мой замысел и предложила покаяться перед Богом и обратиться к Нему, чтобы Он облегчил мою боль. Моя душа этого желала, только я стеснялся в этом признаться.
И опять Господь дал мне возможность снять с души камень, который давил на меня.
Однажды Наташа поехала домой проведать детей, а мою койку, по её просьбе, от окна переставили к двери.
Было раннее утро, дверь была открыта, и я услышал, как две санитарки разговаривали между собой, осуждая какую-то медсестру из отделения, что она ходит в церковь и молится Богу: мол, как это нехорошо, Бога нет, и так далее. Когда прилетела Наташа, я ей рассказал это, она пошла и нашла эту сестру (что интересно, она подошла именно к верующей медсестре: как потом Наташа сказала, Господь направил её именно к ней).
Наташа с ней подошла к Сергею Омельянчуку, который пришёл к нам в палату, и я обратился к Господу, и моей душе стало легче. Дальнейшую свою судьбу я отдал Господу, на Его милость.
Вскоре я стал поправляться, стал видеть.
Наташа научила меня ходить, меня стали навещать дети.
Так прошли месяцы. Весной меня отпустили домой.Так мы и жили.
Проходили годы. Я старался не попадаться людям на глаза – я очень стеснялся своего вида. А Наташа говорила, что я самый красивый, и что для Господа самое главное – человеческая душа, а не внешность. И я успокаивался и соглашался с ней.
Сперва мы просили врачей помочь мне, отправить меня на операции, но они только развели руками, и я отказался от всех просьб и положился только на Господа, на Его милость.
Мы молились с Наташей и просили Господа помочь мне, если будет на то Его воля. И Господь услышал нас, ответил на молитвы братьев и сестёр, которые молились за нас, оказывали нам посильную помощь.
В октябре 1996 г. ко мне приехал брат из Германии – Вальдемар Берг, которого я до этого не знал, и увёз меня в Швейцарию к доктору Курту Блаттеру, клиника SGM, г. Лангенталь.
Я до последнего момента не верил, что еду в Швейцарию, но Божьи пути – не наши пути.
Швейцария – очень красивая страна. Первое время я не мог привыкнуть к клинике SGM, и это понятно. Это было всё равно что привезти дикаря в цивилизованную страну.
Я удивлялся всему: чистоте клиники, её палатам и вообще всему. Все вежливые, заботливые, а какой уход за пациентами в таких клиниках!
В России так лечатся лишь самые богатые, а здесь – простые граждане Швейцарии, и не только Швейцарии.
Также и госпиталь Инзель в Берне, Цюрихе. А какие города! Везде цветы! А озёра! У меня просто нет слов.
Щвейцарцы – люди замечательные, я был окружён заботой и вниманием.
Меня постоянно навещали и "русские" немцы из Германии, и австрийцы духовно поддерживали, в чём я очень нуждался.
Когда я выписался из больницы в Раздольевске, ко мне пришли коллеги по работе — лесники, и спрашивали, как я смог таким выйти из тайги.
Я сказал, что меня вывели, а они говорят: "Кто тебя мог вывести? Когда мы ходили по твоим следам на то место искать медведицу, чтобы убить её, кроме твоих следов, до самого дома других не было!"
Я им сказал, что Бог меня вывел, на что они молча пожимали плечами и думали, наверное, что меня не совсем вылечили.
После целого ряда операций Женя смог вернуться домой, на Дальний Восток, с новым лицом. Никто теперь не обращает на него внимание.
Несколько раз он был в Швейцарии – для контроля.
По воскресеньям они с Наташей бывают в городе, посещают богослужения.
Женя Северин благодарен Богу за то, что Он остановил его на пути в погибель и спас его душу... и после нескольких лет, которые он провёл, прячась в тайге, дал ему новое лицо!
На трёх обрезах (обрезанный край, кромка книги) своей Библии Женя вывел огромными буквами: БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ.
"Не ждите, пока Бог пошлёт вам какую-нибудь медведицу..."
Рассказывает Ханни Тарсис-Савиных (Берн, Швейцария)
